Пират ослабил хватку на шее Вакси, а Милаха убрал за спину неизвестно откуда взявшийся тесак. Я, обрадованная тем, что смогла завладеть вниманием и остановить избиение моего напарника, поднялась на ноги.

— Негоже всяким грызунам посрамлять своим видом бесстыжим очи достойных фениксов! — экспромтом выдала я и вылила себе на макушку весь пузырек, что дал мне с собой предусмотрительный маг.

Дальнейшие события были столь фантастическими, местами жуткими, что мне самой до сих пор не верится, что мы выбрались из мира огня и пламени живыми и невредимыми, разве что с расшатанной психикой… Но, обо всем по порядку.

Оба парня вдруг издали странный горловой звук, их тела заволокло красным сиянием, а затем они начали… оперяться. Я икнула от испуга и, схватив куропатку, протиснулась под стол. И уже оттуда мы с Ваксафаром наблюдали, как с виду обычные, ничем не примечательные тщедушные пареньки превращаются в гордых и прекрасных фениксов.

Невероятно! Я обалдела от представшей моим глазам неземной красоты, и это абсолютно искреннее заявление. Такого не увидишь ни в одном кино: волосы словно живой огонь, в глазах всполохи пламени, хвосты в три раза длиннее, чем у Ваксафара. А уж когда они их распушили…

— Ах! — восторженно выдала я, аккуратно выбралась из-под стола и засеменила к фениксам. Я протянула к ним руку, но замерла, коснуться их показалось мне в тот миг диким кощунством. А они смотрели на меня янтарными глазами и чарующе улыбались. Их человеческие тела не трансформировались, лишь появились перья на коже, да изменился оттенок глаз и волос, но, о боги всех миров, как они были восхитительны!

И мне ничего не нужно было в те минуты, век бы вот так стояла перед ними, теми, за кого сражались бы все художники мира, мечтая запечатлеть их на своих полотнах, теми, кому сулили бы немыслимые гонорары за один только кадр с их участием, теми, кому под ноги кидали бы все блага мира за одну лишь возможность лицезреть их поражающий до глубины души облик.

— Ё-моё, Лиза! Что застыла? — прорезался из-под стола недовольный голос. — Давай, подставляй щеку, получай поцелуй и уносим отсюда ноги, дома шашлык остывает!

Я покраснела с головы до пят, смущенно поправила волосы, сделала шаг ближе к чудесным созданиям и…

— Это та курица, что отпустила мышь, — грозно рыкнул один из фениксов.

— Спалим предателя! — стукнул кулаком по собственной ладони другой.

Они оба обошли меня, будто я была лишь предметом интерьера, и направились к столу, где моя куропаточка забилась в самый угол и похоже даже обернулась скатертью…

Наваждение резко спало, а еще пришло понимание, что зелье Кости не сработало. Не получить мне от этих придур… природой обделенных мозгами существ поцелуя. Надо срочно спасать кота!

Я только увидела искру, исходящую от руки одного из фениксов, в моей голове помутилось. Не дам в обиду котика!

Каюсь, у меня не то, что помутилось, у меня случилось самое настоящее помрачнение рассудка. Ведь как иначе объяснить тот факт, что я, человек, которому чужды насилие и агрессия, схватила в обе руки по табуретке, подбежала к разозленным фениксам и… шандарахнула их по головам. Не быть мне больше в рядах пацифистов…

— А-а-ргх! — разъяренно крякнули оба, но ко мне не обернулись, а начали усиленно пытаться достать Вакси, одному из них это удалось, он вытащил перепуганного кота и занес над ним руку.

— Нееет! — заорала я, бросила бесполезные табуретки, резко подскочила к двум бандитам и… вырвала по целому пуку перьев из их хвостов. Выходили, перья, между прочим, легко.

На этот раз они обернулись, и на их лицах читалось столько эмоций разом, что я решила себя не утруждать их расшифровкой.

— А ну, отдай сюда моего друга! — провизжала я. — А то без единого пера останетесь! Все повыдергаю!!!

Пока феникс, держащий Вакси, очухивался, я выхватила несчастную куропатку и со всей мочи бросилась вон из избушки.

Едва я успела скрыться за ближайшим кустиком, как меня тут же опрокинуло ударной волной.

Очнулась я от того, что кто-то настойчиво клевал мою щеку и трагически завывал прямо в ухо:

— Вставай уже, Лиза. Давай, очнись. На кого ты меня покинула-а-а? Как я теперь Косте скажу, что не убере-е-ег? Нет мне, бедному и голодному, прощения-а-а. Кто теперь приготовит мне вкусную рыбку-у-у?

И сразу без остановки ворчливым голосом:

— Уже вставай, луна вон как высоко висит. Сколько можно без сознания валяться? Я тут один не справлюсь. Поцелуй кому нужен?!

И следом горестное:

— Впервые в жизни меня спасли от неминуемой гибели, чтоб всех фениксов гастрит поразил, и кто? Девчонка! Лиза-а-а-а, отныне ты мой самый лучший друг. Я за тебя и в огонь, и в воду, и последнюю котлету отдам… за тебя-а-а…

Раздались всхлипывания и жалостливые стоны, и хоть хотелось мне еще послушать признания кота, сердце не выдержало его тоски:

— А мне отдашь? — открыла я один глаз.

— Что? — куропатка присела от неожиданности и быстро смахнула с клюва слезы.

— Последнюю котлету, — усмехнулась я. — А то говоришь «за тебя отдам последнюю котлету». Вот я и спрашиваю, а мне отдашь?

Я с трудом села, голова кружилась, все тело дрожало.

В следующую секунду я чуть не рухнула навзничь, потому что в меня влетела растрепанная донельзя птаха, обняла крыльями и забормотала:

— Настойка эта, будь она неладна, в голову будто обухом дала, ничего не соображал. Если б не ты, не стало бы Ваксафара…

Я растрогалась, обняла кота крепче и дрогнувшим голосом произнесла:

— Вакси, ну ты чего? Все же хорошо! Ты жив, я жива. Это главное. Сейчас найдем какого-никакого завалящегося феникса и выполним задание.

Ах, смешно и грустно, что эти мои слова оказались пророческими.

— От избушки горстка пепла осталась, от этих пичуг тоже, — продолжал тараторить мой напарник, — У нас фора всего в пару-тройку часов, пока они возрождаться будут. Феникса-то найдем, но что делать с тобой?

— А что со мной?

— Ты чумазая вся, будто коптильню создала и на себе же ее и опробовала, черная, как смоль, которой черти в аду котлы от трещин замазывают, блестящая, словно туземка из племени тумбаюмба, а еще от тебя пахнет так, что аппетит проснулся, — облизнулся Вакси.

Я мысленно поаплодировала богатому ассоциативному ряду кота, встряхнула головой и уверенно произнесла:

— Пойдем! Будем решать проблемы по мере возникновения. Откажется меня феникс целовать — умоюсь. Пойдем, Вакси, а то Костя без нас все шашлыки съест.

Бьюсь об заклад, мой последний аргумент оказался самым действенным. Куропатка взмахнула крыльями, крутанула хвостом, щелкнула клювом, сощурила глаза и лаконично ответила:

— Идем!

Дальше события развивались до банальности правильно и до зевоты скучно, будто нам сверху кто-то план написал, а мы ни от одного пункта не отступили, его выполняя. Но адреналин-то в нашей крови играл! Поэтому мы, взбудораженные, шугались каждой веточки, хрустнувшей под нашими ногами, каждого звука, изданного ночными существами чужого мира, каждого ветерка, ничуть не охлаждавшего наши горячие головы.

— Тсс, я его чую, — едва слышно прошелестела куропатка и приняла позу ниндзя, крадущегося за добычей. Да-да, именно такую, зря я что ли мультфильм про панду-каратиста смотрела. Или там кунфу было? Неважно, главное, что там в главных ролях птица была, так вот поза такая же…

Я отвлеклась на невовремя всплывшие воспоминания и не сразу обратила внимание, что меня теребят за подол.

— Эй, прекрати! У меня, итак, от платья ничего не осталось! — пыталась приструнить я дикую куропатку.

— Да смотри же! — громким шепотом возмутился Вакси. — Вот он!

— Где? Никого не вижу.

— Да вот же! Ты не туда смотришь, ниже смотри, на землю!

Я перевела взгляд туда, куда указывала куропатка, и оторопело произнесла:

— Вакси, а вдруг он того? Что-то он мне не нравится…

— Живой он! — возмутился кот. — Видишь, тряпочка на его груди шевелится?